Мы много говорим о блокадниках, о судьбе эвакуированных, и в тени остаются люди, которые испытали все ужасы войны, находясь на оккупированных территориях. 

Лина Марковна  знает, что такое оккупация не понаслышке. Родом она из небольшого белорусского поселка. Через 2 недели после начала военных действий 5 июля 41 года поселок был занят фашистами, и в ее родном доме расположились немецкие офицеры. Их не выгнали на двор, фашистам нужны были продукты и чисто вымытые полы. Страшным символом этих дней для  молоденькой девушки стал автомат на шее фрица, засученные рукава и фраза на ломаном русском: «матка, кура, млеко, яйка». На всю жизнь девочка запомнила, как однажды офицер  на глазах у детей подставил нож к горлу матери. Бедная женщина, упав на колени, со слезами и ужасом в глазах стала целовать ноги представителю высшей арийской расы с причитанием «Пан, пан, пощадите».

В 43 году, когда фашисты несли большие потери, агрессия по отношению к местному населению усилилась. И семью выгнали из дома. В этот год Лине исполнилось 16 лет, и она вместе со своими сверстниками была отправлена в Германию.

Лина Марковна вспоминает: «Нас остановили подо Ржевом, и стали использовать как рабочую силу, под дулом автоматов мы рубили лес, копали окопы. Однажды, при бомбардировке нашей авиации, когда немцы спасали свои шкуры, мне с девочками из нашего села удалось сбежать. Путь до дома был очень долгим. По пути несколько раз нас ловили, но судьба для меня была благосклонна, фашисты после Сталинграда стали более агрессивны, и, к счастью, в это время им было не до нас. Из 13 бежавших девочек в родное село вернулось только четверо, но там нас ждали новые неприятности. В селе, по-прежнему, было полно немцев.

Лина Марковна продолжила свой рассказ: «На всю жизнь запомнился день  5 ноября 43 года,  всех селян – детей, женщин, стариков собрали на площади, матери судорожно прижимали своих малышей, в глазах ужас, селяне безропотно ждали самого страшного. После долгого шествия под дулами автоматов нас погнали к железной дороге,  посадили в товарники и, как скот,  повезли на запад. Остановились на территории Литвы, где нас раздали по семьям в качестве рабочей силы. Я была в одной семье, где выполняла всю посильную и непосильную работу, мой отец с младшей шестилетней дочкой в другой, а мама с моим братом – в третьей семье. Чтобы остаться в живых мы должны были подчиняться своей судьбе. В таком унизительном положении мы находились до 44 года, когда наши войска дали нам долгожданную свободу.